Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT - Страница 82

Но вот у него самого, невзирая на все старания, отдыха не получалось. Никак не избавиться было от постоянного дребезжанья нервов, успевшего уже малость войти в привычку, но, тем не менее, очень утомительного. Впрочем, нервам было отчего дребезжать. Дела, навороченные в процессе импровизированного расследования, и неотвязная мысль о том, что Николай в любой момент может как-нибудь вырваться из своего лекарственного оцепенения, и воспоминания о Кате, в которых достопамятный ночной кошмар причудливо перемешивался с краткими встречами наяву… все это способствовало чему угодно, только не душевному покою.

На четвертый день Димыч решил, что дальше так существовать нельзя. Невозможно. Требуется срочно что-то предпринять для успокоения этого зуда внутри.

А что?

Единственный ответ был очевиден: ненавещенным, неопрошенным оставался только Николай. Злой гений из «скворечника», м-мать его…

Устроившись за компьютером — так почему-то всегда легче было размышлять, что бы ни происходило на экране монитора — он принялся обдумывать в деталях организацию встречи, но буквально через десять минут работу прервал звонок в дверь.

Выругавшись про себя, Димыч прошел в прихожую, отворил внутреннюю створку и глянул в глазок, врезанный в наружную. Немедленно колени его ослабли; горло словно бы перехватили холодным резиновым жгутом. Там, за дверью, на общем сером фоне лестничной площадки, маячила знакомая смоляно-черная копна курчавых волос.

Игорь!?

В мозгу мгновенно вспыхнула вереница образов — словно на немыслимой скорости пустили видеокассету: стальной прут арбалетной стрелы в черепе Дамира Султангареевича, мертвяк-зомби Володька со товарищи, мерзкая слизь на полу «тройки» в петергофской общаге, слегка прикрытый одеялом труп в последней стадии разложения на Петяшиной тахте… Захотелось сломя голову ринуться в спальню, накрыться с головой одеялом и никогда больше не вылезать наружу.

Нет. Так нельзя. Мы — не страусы. Страусы — не мы…

Призвав на помощь всю силу воли, Димыч отпер наружную дверь.

Переступив порог, Игорь, видимо, сразу понял, какое впечатление должен произвести на Димыча подобный визит:

— Все нормально, не дрожи. Жив я. Хотя до противоположного исхода оставалось всего ничего. Ну, это история долгая, потом расскажу. Сейчас важно то, что я в результате лишился жилья. Приютишь на недельку?

Димыч медленно — в том же темпе, в каком приходило в норму мироощущение — кивнул.

— Хорошо. Не вопрос. Кофе будешь?

— Дык — не вопрос же, — усмехнулся Игорь.

Димыч отправился в кухню. Пожалуй, в первый раз за всю сознательную жизнь он вполне прочувствовал, что означает ходовое народное выражение насчет падения камня с души: мгновенно навалившийся ужас сменился невероятным облегчением оттого, что оказался напрасен. Вдобавок, старший товарищ, на которого можно положиться, снова с ним…

Игорь меж тем оккупировал ванную; оттуда доносился плеск и удовлетворенное фырканье. Впрочем, стоило кофе на плите дойти до кондиции, он, точно почувствовав это, немедля явился в кухню и едва не с хищным рычаньем присосался к чашке, видать, соскучился по любимому напитку.

Где ж он пропадал все это время?

— Ы-хххх… хор-рошо-ооо! Извини, что заставил поволноваться… Коротко говоря, моя благоверная, оказывается, решила за мой счет расплатиться с какими-то долгами из своего прошлого. Путем моей преждевременной смерти и вытекающих из оной прав наследования… Чтобы остаться в живых, эту самую смерть пришлось инсценировать. Хорошо, меня вовремя надоумили… Ну да ладно. Ты в рамках этой истории тоже успел много чего натворить, я уже в курсе. То есть, ты не дергайся особо; я-то просто догадался, что это ты; официально тебе вроде бы ничего не должно угрожать, концов никаких, иначе бы уже пришли за тобой. Слушай: у меня, помимо всего прочего, к тебе очень серьезное предложение. Ты, вообще, что собираешься делать дальше? В плане наших с тобой изысканий… Все, что ты наворотил, ведь, надо думать, не просто так было? С чем-то конкретным ко мне шел?

Димыч поморщился. Еще полчаса назад он хоть как-то мог примириться с тем, во что вылился его визит к «безутешной вдове» Игоря, однако появление друга, живого-невредимого, заставляло теперь ощущать себя полным идиотом.

Собравшись с мыслями, он коротко рассказал Игорю обо всем, что произошло в квартире Флейшмана.

Игорь на это только с непонятным смыслом покачал головой.

— Вы таки будете смеяться, молодой человек, но я обо всем том же самом уже знаю. Дело в том, что, почти сразу после того, как мы с тобой в последний раз расстались, меня снова навестил наш давешний благодетель… — Он сделал паузу, чтобы еще раз как следует приложиться к чашке с кофе. — Кстати, теперь я дважды обязан ему жизнью… — Еще глоток. — Словом, мы с ним общались довольно плотно все это время, и он держал меня в курсе того, что узнавал или до чего додумывался ты. И заодно показал, какие выводы следует сделать из всего узнанного.

Димычу вновь сделалось не по себе. Как ни крути, сколько ни выставляй себя последователем и проповедником холодного материалистического анализа, все едино не так уж легко покориться непривычным фактам, хоть они, несомненно, и факты. К тому же, кому приятно обнаружить себя под чьим-то там постоянным, хоть и неощутимым, наблюдением?

— Какие же? А вот какие. Ты, молодой человек, никогда не помышлял о богатстве, власти? Об улучшении собственной жизни сразу на несколько порядков?

Димыч хмыкнул.

— Вот это вопрос! Ну что ж… Каюсь, мечтал иногда. Изредка…