Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT - Страница 12

Через минуту гость, отфыркнувшись, застонал.

— Хорош, — решил Димыч. — Потащили в кухню, на стул посадим и зафиксируем.

Назвавшегося Борей усадили так, чтобы спиной он мог опираться на спинку стула, а плечом — привалиться к стене, и влили в него разом граммов сто коньяку. Некоторое время он постанывал, приходя в себя, затем Димыч, решив, что клиент оклемался достаточно, кивнул на Петяшу и спросил:

— Чего от него хотел?

— Развязали бы… — севшим голосом, с пристаныванием попросил незваный гость. — Вас двое; что я вам сделаю?

Димыч, налив коньяку и себе, довольно сощурился. Как тут не быть довольну, когда, похоже, так удачно представился случай удовлетворить возбужденное Петяшиным рассказом любопытство. Чтобы не упустить ничего, гостя следовало склонить к максимальной искренности.

— Ты нам так и так ничего не сделаешь; сиди как есть. Рассказывай, а там посмотрим. А, если что, вызовем милицию. Скажем: квартирного вора поймали.

— С чего это, «вора»-то?! — слегка оживился Борис.

Димыч радостно улыбнулся.

— Какая разница? Его, — он снова кивнул на Петяшу, — били? Били. Слова доброго не сказав. За что — непонятно. Это, знаешь, веская причина должна быть, чтобы человека выслеживать и избивать. Вот давай, излагай. Посмотрим, стоит ли тебя прощать. Если не стоит, сидеть будешь. Не за хулиганство, так за покушение на кражу со взломом.

— И где ж эта кража?

В голосе Бориса появилась даже легкая насмешка.

Улыбка Димыча сделалась еще шире.

— Сейчас я надеваю твой башмак. Ногой вышибаю дверь. Потом мы с Петькой сажаем друг другу по шишке. В квартире наводим бардак. И вызываем наряд: вернулись, мол, с прогулки, субчика какого-то в дому застали, сопротивлялся, удрать хотел. Вот тебе и кража со взломом… Без применения технических средств.

Петяша, ввергнутый размахом событий в оцепенение, тупо наблюдал за происходящим, гадая, вправду ли Димыч собирается проделать все им описанное, и если — да, то насколько это реально и что из этого выйдет.

Выходило — неуютно. Мало того, что — неудобно как-то, некрасиво, так еще и милиция будет всю ночь по квартире колбаситься…

Да нет, вряд ли. Скорее всего, Димыч его просто на понт берет.

Борис слышно скрипнул зубами — видимо, тоже подозревал, что его «берут на понт», но предпочел не рисковать.

— Ладно, — на удивление спокойно заговорил он. — Только рассказывать — долго.

13

Поведанное Борисом — врал ли он, нет ли — больше всего походило на связный, детальный, выпестованный в течение многих лет бред параноика.

Поначалу Петяшу с Димычем укрепили в этом мнении и Борисовы жалобы на тяжелое детство. Но с жалобами довольно быстро было покончено.

— … И, понимаешь, одноклассники-то: кто — поднялся неимоверно круто, кто — совсем обнищал, а остальные, среднего уровня, — накупили себе собак позубастее и сидят, ждут, что с ними будет дальше!

Такая концовка преамбулы, видимо, должна была объяснить, почему Борис не так давно, горя желанием сделаться дипломированным психологом, приехал в славный град Петербург аж из самой Одессы и, всего со второго захода, проведя годик на подготовительном отделении, поступил-таки на психологический факультет славного Петербургского госуниверситета. Родители его были людьми самыми обыкновенными, вследствие чего жить ему приходилось исключительно стипендией да нечастыми посылками с картошкой, салом и луком. Пробовал он искать приработки, однако желающих подработать хватало и без него, а посему, всерьез занимаясь добыванием денег, невозможно было учиться, как следует. В сутках, как ни крути, всего двадцать четыре часа, да и сил у человека — количество ограниченное.

Но Борис был человеком упорным. Если так, решил он, значит, нужно взять «академку», заработать денег, а уж затем, спокойно и безбедно, доучиваться оставшиеся три года.

Остановка была за малым: для зарабатывания денег нужна либо квалификация либо оборотный капитал.

Ни того, ни другого в наличии не имелось.

Тогда, призвав на помощь природную изобретательность и кое-какие знания, приобретенные за четыре семестра на психфаке плюс пэ-о, Борис решил воспользоваться непомерно разросшейся в средних слоях населения верой в сверхъестественное и страхом перед оным.

Памятуя о том, что верящие в сверхъестественное должны бы легче прочих поддаваться внушению, он подал в несколько рекламных газет объявления, в коих обещал в кратчайшие сроки и за умеренное материальное вознаграждение избавить всех желающих от любых нематериальных напастей.

Но клиенты к нему не торопились.

Просто катастрофически не торопились.

Выход напрашивался сам собой: Если клиентов нет, их нужно создать самому. Найдя себе напарника, прилично разбиравшегося в технике, Борис решил подыскать подходящую жертву и, вполне обыденными способами, обеспечить ей ряд нехитрых, но несомненных «аномальных явлений». А уж затем — избавить ее от таковых.

За соответствующую, понятное дело, плату.

Однако с первого же раза предприимчивым «экстрасенсам» крупно не повезло. На беду себе (и где только был-ночевал в тот момент Борисов психологический талант?!), роль жертвы они отвели некоему Георгию Моисеевичу Флейшману, адвокату и парапсихологу, как тот сам себя аттестовал. Господин Флейшман каким-то непонятным для Бориса образом сразу раскусил подвох, после чего — «подчинил себе все его существо». Как это было проделано и в чем именно заключалось, Петяша с Димычем понять не сумели: в этом месте повествования Борис был совершенно невнятен, словно ему отказывался повиноваться собственный язык.